ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВЫКУП
ГЕКТОРА
Сонм распущен; и народ по
своим кораблям быстролетным
Весь рассеялся; каждый
спешил укрепиться под сенью
Пищей вечерней и
сладостным сном. Но Пелид неутешный
Плакал, о друге еще
вспоминая; к нему не касался
5 Все усмиряющий сон; по одру
беспокойно метаясь,
Он вспоминал Менетидово
мужество, дух возвышенный;
Сколько они подвизались,
какие труды подымали,
Боев с мужами ища и
свирепость морей искушая;
Все вспоминая в душе,
проливал он горячие слезы.
10 То на хребет он ложился, то на бок, то
ниц обратяся,
К ложу лицом припадал;
напоследок бросивши ложе,
Берегом моря бродил он,
тоскующий. Там и Денницу
Встретил Пелид, озарившую
пурпуром берег и море.
Быстро тогда он запряг в
колесницу коней быстроногих,
15 Гектора, чтобы влачить, привязал
позади колесницы;
Трижды его обволок вкруг
могилы любезного друга,
И наконец успокоился в
куще; а Гектора бросил,
Ниц распростерши во
прахе. Но Феб от него, покровитель,
Феб и от мертвого вред
отклонял; о герое и мертвом
20 Бог милосердовал: тело его золотым он
эгидом
Все покрывал, да не будет
истерзан, Пелидом влачимый.
Так над божественным
Гектором в гневе своем он ругался.
Жалость объяла
бессмертных, на оное с неба взиравших;
Тело похитить зоркого
Гермеса все убеждали;
25 Всем то казалось угодным; но только не
Гере богине,
Ни Посейдону царю, ни
блистательноокой Афине;
Им, как и прежде, была
ненавистною Троя святая,
Старец Приам и народ, за
вину Приамида Париса:
Он богинь оскорбил,
приходивших в дом его сельский;
30 Честь он воздал одарившей его
сладострастием вредным.
Вестница утра, в
двенадцатый раз восходила Денница;
И средь сонма богов
провещал Аполлон сребролукий:
"Боги жестокие,
неблагодарные! Гектор не вам ли
Недра тельцов и овнов
сожигал в благовонные жертвы?
35 Вы ж не хотите и мертвое тело героя
избавить;
Видеть его не даете
супруге, матери, сыну,
Старцу отцу и гражданам,
которые славного мужа
Предали б скоро огню и
последнею честью почтили!
Вы Ахиллесу грабителю
быть благосклонны решились,
40 Мужу, который из мыслей изгнал
справедливость, из сердца
Всякую жалость отверг и,
как лев, о свирепствах лишь мыслит,
Лев, и душой дерзновенной,
и дикою силой стремимый,
Только и рыщет, чтоб стадо
найти и добычу похитить, -
Так сей Пелид погубил всю
жалость, и стыд потерял он,
45 Стыд, для сынов человеческих столько
полезный и вредный.
Смертный иной и более
милого сердцу теряет,
Брата единоутробного или
цветущего сына;
Плачет о трате своей и
печаль наконец утоляет:
Дух терпеливый Судьбы
даровали сынам человеков.
50 Он же, богу подобного Гектора жизни
лишивши,
Мертвого вяжет к коням и у
гроба любезного друга
В прахе волочит! Не
славное он и не лучшее выбрал!
Разве что нашу он месть на
себя, и могучий, воздвигнет:
Землю, землю немую
неистовый муж оскорбляет!"
55 Гневом пылая, ему отвечала державная
Гера:
"Слово твое
совершилось бы, луком серебряным гордый,
Если б равно Ахиллеса и
Гектора сами вы чтили?
Гектор - сын человека,
сосцами жены он воспитан;
Но Ахиллес - благородная
отрасль: богиню Фетиду
60 Я взлелеяла, я возрастила и милой
супругой
Мужу вручила Пёлею,
любезному всем нам, бессмертным.
Все вы, бессмертные, были
на браке; и ты ликовал там
С лирой в руках,
нечестивых наперсник, всегда вероломный!"
Ей обратился
ответствовать тучегонитель Кронион:
65 "Гера супруга! Не гневайся вовсе на
жителей неба.
Честь браноносцам не
равная будет; однако и Гектор
Между сынов Илиона
любезнейший был олимпийцам,
Так же и мне! Никогда не
небрег он о жертвах приятных;
Жертвенник мой никогда не
скудел в приношеньях обильных
70 Туков, вин, благовоний: сия бо нам
честь подобает.
Но похищенье оставим;
возможности нет от Пелида
Гектора славного тайно
похитить: к Пелееву сыну
Матерь Фетида приходит и
ночью и днем непрестанно.
Лучше Фетиду ко мне
призови кто-нибудь из бессмертных;
75 Мудрое слово богине реку, да Пелид
быстроногий
Выкуп возьмет от Приама и
Гектора тело отпустит".
Рек, - и как вихрь
устремилась Ирида крылатая с вестью;
Между священного Сама и
грозноутесного Имбра
Бросилась в черный понт; и
под ней застонала пучина;
80 Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу,
погрузилась,
Ежели он, прикрепленный
под рогом вола стенового,
Мчится, коварный, рыбам
прожорливым гибель несущий.
Там в пещере глубокой
находит Фетиду и с нею
Многих богинь Океана. Она
посреди их сидела,
85 Плача об участи храброго сына,
которому должно
В Трое холмистой
погибнуть, далеко от милой отчизны.
Став пред Фетидой, вещала
посланница Зевса: "Фетида!
Зевс призывает тебя,
непреложных советов строитель".
Ей отвечая, рекла
среброногая дочерь Нерея:
90 "Что заповедует мне повелитель
бессмертных? Стыжуся
Светлым являться богам,
угнетенная мрачной печалью!
Но повинуюсь; и тщетен не
будет глагол, им реченный".
Так говоря, облеклася
Фетида одеждой печали,
Черным покровом,
чернейшим из всех у нее одеяний.
95 Так - устремилась; пред нею подобная
ветрам Ирида
Быстро пошла;
расступалися окрест их волны морские.
На берег вышед, богини к
высокому бросились небу.
Там обрели громовержца
Кронида; пред ним воссидели
Все, на совет собравшись,
блаженные вечные боги.
100 Села Фетида близ Зевса отца: уступила Афина;
Гера же чашу златую,
прекрасную, подала в руки
И утешала словами. Фетида,
испив, возвратила.
Слово меж оными начал
отец и бессмертных и смертных:
"Ты на Олимп, Фетида,
пришла, и печальная сердцем;
105 Знаю, скорбь неутешную в персях ты носишь,
богиня;
Но возвещу, для чего на
Олимп я тебя призываю.
Девять дней, как меж нами,
бессмертными, распря восстала:
Гектор герой и Пелид
градоборец богов разделяют.
Тело похитить склоняют
бессмертные Гермеса бога;
110 Я же, напротив, ту славу хочу даровать
Ахиллесу,
Нежность к тебе и
почтение в сердце навек сохраняя.
Шествуй к ахейскому стану
и сыну, богиня, поведай:
Все божества на него
негодуют; но я от бессмертных
Более всех огорчаюсь, что
он в исступлении гнева
115 Гектора возле судов, не приемлющий выкупа,
держит.
Если страшится меня, да
немедля отпустит он тело.
Я ж посылаю Ириду к Приаму
царю с повеленьем
В стан мирмидонский идти
к искуплению милого сына.
Несть и дары Ахиллесу,
приятные сердцу героя".
120 Так произнес, - и ему покорилась Фетида богиня;
Быстро помчалась, с
вершины Олимпа высокого бросясь.
Скоро достигла Пелидова
стана; и в куще находит
Сына, печально стенящего;
многие в куще героя
Окрест его суетились
друзья и готовили завтрак;
125 Ими закланный лежал на помосте овен
густорунный.
Подле печального сына
воссела почтенная матерь;
Тихо ласкала рукой,
вопрошала и так говорила:
"Милое чадо, почто ты
себе, и стеня и тоскуя,
Сердце крушишь; не
помыслишй о пище, ниже о покое?
130 Но приятно с женой опочить и любви
насладиться.
Жить же недолго тебе; пред
тобою, любезнейший сын мой,
Близко стоит неизбежная
Смерть и суровая Участь.
Выслушай слово; его я тебе
возвещаю от Зевса:
Боги, он рек, на тебя
прогневляются; он же, владыка,
135 Более всех негодует, что ты в исступлении
гнева
Гектора возле судов, не
приемлющий выкупа, держишь.
Выдай его, Ахиллес, и за
тело прими искупленье".
Ей отвечая, вещал
быстроногий Пелид знаменитый:
"Пусть предстает
предлагающий выкуп,- и тело получит,
140 Если решительно так заповедует мне
Олимпийский".
Тою порою, как матерь и
сын у судов мирмидонских
Многие между собою вещали
крылатые речи,
Зевс посылал Ириду к
Приамовой Трое священной:
"Шествуй, Ирида
крылатая, холмы оставив Олимпа;
145 Весть в Илионе святом возвести Дарданиду
Приаму:
Пусть к искуплению сына
идет к кораблям он ахейским,
Пусть и дары оп несет,
чтоб смягчить Ахиллесово сердце.
Но да единый, никем не
сопутствуем, шествует старец;
Токмо глашатай старейший
да будет при нем, чтобы править
150 Месками в быстром возу и вспять из
ахейского стана
Мертвого ввезть в Илион,
убиенного сильным Пелидом.
Помысл о смерти и страх да
не взыдет на сердце Приаму:
Старцу такого пошлем мы
сопутника, Гермеса бога;
Он поведет и проводит,
пока не представит к Пелиду;
155 И, когда приведет он Приама пред очи героя,
Рук на него не подымет
Пелид, ни других не допустит:
Он ни безумен, ни нагл, ни
обыкший к грехам нечестивец;
Он завсегда милосердо
молящего милует мужа".
Рек, - и с небес
устремилась подобная вихрям Ирида;
160 К дому Приама сошла; и нашла там вопль и
рыданье.
Окрест отца все сыны, на
дворе пред хоромами сидя,
Токами слез обливали
одежды; в средине их старец,
Ризой покрытый, лежал,
обвивающей все его тело;
Выю и голову персть
покрывала державного старца,
165 Коею сам он себя, пресмыкаяся в прахе,
осыпал.
Дщери его и невестки, в
домах своих сидя, рыдали,
Тех поминая и многих, и
сильных защитников царства,
Кои уже под руками
ахейскими предали души.
Быстрая вестница Зевса,
приближася тихо к Приаму,
170 Голосом тихим (но трепет объял Дарданидовы
члены)
Так говорила: "Дерзай,
Дарданид, и меня не страшися!
Я для тебя не зловещая
ныне схожу от Олимпа,
Нет, но душой доброхотная
вестница Зевса тебе я:
Он о тебе, и далекий, душою
болит и печется.
175 Выкупить Гектора тело тебе он велит,
Олимпиец.
Шествуй, неси и дары, чтоб
смягчить Ахиллесово сердце;
Но да никто из троян не
сопутствует, шествуй один ты;
Токмо глашатай старейший
да будет с тобой, чтобы править
Месками в быстром возу и
вспять из ахейского стана
180 Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным
Пелидом.
Мысль же о смерти, ни
страх тебе да не взыдет на сердце:
Спутник такой за тобою
последует, Гермес бессмертный;
Гермес пойдет и проводит,
пока не приближит к Пелиду;
И, когда он тебя
представит пред очи героя,
185 Рук на тебя не подымет Пелид, ни других не
допустит:
Он ни безумен, ни нагл, ни
обыкший к грехам нечестивец;
Он завсегда милосердо
молящего милует мужа".
Так говоря, отлетела
подобная вихрям Ирида.
Старец Приам повелел,
чтоб немедля сыны снарядили
190 Муловый воз быстрокатный и короб к нему
привязали.
Сам же поспешно взошел в
почивальню, терем душистый,
Кедровый, с кровлей
высокой, где много хранилось сокровищ;
Призвал туда и Гекубу
супругу и так говорил ей:
"Бедная! мне
олимпийская вестница Зевса явилась;
195 Выкупить сына велела идти к кораблям
мирмидонским;
Несть и дары Ахиллесу,
которые б сердце смягчили.
Молви, супруга любезная,
что ты о сем помышляешь?
Сильно меня самого
побуждает и сердце и дума
Ныне ж идти к кораблям и
великому стану ахеян".
200 Так говорил; зарыдала жена и ему отвечала:
"Горе! погиб ли твой
разум, которым в минувшее время
Славился ты и у чуждых
народов, и в собственном царстве?
Хочешь один ты, старец,
идти к кораблям мирмидонским?
Мужу предстать перед очи,
который и многих и сильных
205 Наших сынов умертвил? У тебя не железное ль
сердце?
В руки едва залучит, пред
очами тебя лишь увидит
Сей кровопийца, неверный
сей муж, милосерд он не будет;
Он не уважит тебя! В
отдалении лучше поплачем,
В храмине сидя; такую,
знать, долю суровая Парка
210 Выпряла нашему сыну, как я несчастливца
родила,-
Долю, чтоб псов он
насытил, вдали от родных, пред очами
Лютого мужа, которого
внутренность, если б могла я,
Впившись в грудь,
пожирать, отомстила б за то, что он сделал
С сыном моим! Не как
ратник бесчестный, мой Гектор убит им;
215 Он за отечество, он за мужей и за жен
илионских
Бился, герой, ни о страхе в
бою, ни о бегстве не мысля!"
Cнова Гекубе ответствовал
старец Приам боговидный:
"Воле моей не
противься, Гекуба, и в собственном дом"
Птицей зловещей не будь:
отвратить меня не успеешь.
220 Если бы дело такое внушал мне какой-либо
смертный
Жрец, иль пророк
илионский, или фимиамогадатель,
Ложью почли бы мы то и с
презрением, верно б, отвергли.
Слышал богиню я сам, пред
собою бессмертную видел;
В стан я иду, и не тщетно
мне будет вещание бога.
225 Если ж назначил мне рок умереть пред судами
ахеян,-
Рад! и пускай он меня,
душегубец, зарежет, как скоро,
Милого сына обнявши,
рыданием сердце насыщу!"
Так произнес, - и, поднявши
красивые крыши ковчегов,
Вынул из них Дарданион
двенадцать покровов прекрасных, ,
230 Хлен двенадцать простых и столько ж ковров
драгоценных,
Верхних плащей
превосходных и тонких хитонов исподних;
Злата, весами отвесивши,
выложил десять талантов;
Вынул четыре блюда и два
светозарных тренога;
Вынул и пышный сосуд, ему,
как посланнику, древний
235 Дар фракиян, драгоценность великая! даже и
оной
Старец щадить не хотел:
столь сильно пылал он душою
Выкупить милого сына. Но
всех он троян приходивших
Гневный гонял от крыльца,
и грозя и поносно ругая:
"Прочь, проклятое племя
презренное! Разве и дома
240 Мало печали у вас, что меня огорчать вы
идете?
Или вам радость, что
старца Кронид поражает бедою,
Гибелью сына храбрейшего?
Скоро вы цену сей траты
Сами узнаете; легче
стократ, как не стало героя,
Будете сами избиты
ахеями! Я же, о боги,
245 Прежде, нежели град разоренный и в прах
обращенный -
Трою святую - увижу, да
скроюсь в обитель Аида!"
Так говоря, прогонял их
жезлом; от грозящего старца
Все удалилися. Он же
вскричал, сыновей порицая,
Клита, Гелена, Париса,
питомца богов Агафона,
250 Паммона, Гиппофооя, Дейфоба вождя. Антифона,
Храброго сына Полита и
славного мужеством Дия;
Грозно на сих сыновей и
кричал и приказывал старец:
"Живо, негодные дети,
бесстыдники! Лучше бы всем вам
Вместо единого Гектора
пасть пред судами ахеян!
255 О, злополучный я смертный! имел я в Трое
обширной
Храбрых сынов, и от них ни
единого мне не осталось!
Нет боговидиого Местора,
нет конеборца Троила,
Нет и тебя, мой Гектор,
тебя, между смертными бога!
Так, не смертного мужа
казался он сыном, но бога!
260 Храбрых Арей истребил, а бесстыдники эти
остались,
Эти лжецы, плясуны,
знаменитые лишь в хороводах,
Эти презренные хищники
коз и агнцев народных!
Долго ли будете вы
снаряжать колесницу и в короб
Скоро ли вложите всё,
чтобы мог я немедленно ехать?"
265 Так говорил, - и сыны, устрашася угрозы отцовой,
Бросились быстро и
вывезли муловый воз легкокатный,
Новый, красивый; и короб
глубокий на нем привязали;
Сняли с гвоздя блестящий
ярем, приспособленный к мулам,
Буковый, с бляхою сверху и
с кольцами, слаженный хитро;
270 Привязь яремную вместе с ярмом
девятилоктевую
Вынесли, ловко ярмо
положили на гладкое дышло
В самом конце и на крюк
поперечный кольцо наложили;
Трижды бляху ярма
обмотали кругом; напоследок
Прочее все обвязали,
концы же узла подогнули.
275 После, нося из покоев, на муловый воз
легкокатный,
Весь уложили за голову
Гектора выкуп бесценный,
Мулов в него запрягли
возовозных, дебелокопытных,
Некогда в дар подведенных
владыке Приаму от мизов.
Но к колеснице Приамовой
вывели коней, которых
280 Сам он с отменной заботой лелеял у тесаных
яслей;
Их в колесницу впрягали
пред домом высоковершинным
Вестник и царь, обращая в
уме их мудрые думы.
Тою порою приходит
Гекуба, печальная сердцем;
В правой руке царица вина,
веселящего сердце,
285 Кубок несла золотой, чтоб супруг, не возлив,
не уехал;
Стала она пред конями и
так говорила Приаму:
"Зевсу возлей, мой
супруг, и молись, чтобы дал всемогущий
В дом от врагов
возвратиться, когда уже смелое сердце
Старца тебя, против воли
моей, к кораблям устремляет.
290 Так, помолися, Приам, чернотучному Кронову
сыну,
Богу, который от Иды на
всю призирает Троаду.
Птицы проси,
быстрокрылого вестника, мощью своею
Первой из птиц и
любезнейшей всех самому громовержцу;
С правой страны чтоб
слетела, и сам бы ее ты увидя,
295 С верой в нее отошел к кораблям
быстроконных данаев.
Если ж тебе не пошлет
своего посла громовержец,
Буду тебя, мой супруг,
убеждать и советом и просьбой
В стан не ходить к
мирмидонянам, как ты ни твердо решился".
Ей немедля ответствовал
старец Приам боговидный:
300 "Я твоего не отрину совета разумного:
благо
Длани к владыке богов
воздевать, да помилует нас он".
Рек, - и прислужнице
ключнице дал повеление старец
На руки чистой воды
возлиять; и прислужница быстро
С блюдом в руках и с
кувшином воды пред владыку предстала.
305 Старец, руки омывши, кубок принял от
супруги,
Стал посредине двора и
молился, вино возливая,
На небо взор возводя; и,
возвысивши голос, воскликнул:
"Зевс, наш отец,
обладающий с Иды, славнейший, сильнейший!
Дай мне прийти к Ахиллесу
угодным и жалостным сердцу;
310 Птицу пошли, быстролетного вестника, мощью
своею
Первую в птицах, любимую
более всех и тобою;
С правой страны ниспошли;
да сходящую сам я увидя,
С верой в нее отойду к
кораблям конеборным данаев!"
Так умолял,- и услышал его
промыслитель Кронион;
315 Быстро орла ниспослал, между вещих
вернейшую птицу,
Темного, коего смертные
черным ловцом называют.
Словно огромная дверь
почивальни высоковершинной
В доме богатого мужа,
замком утвержденная крепким,
Крылья орла таковы
распростерлись, когда он явился,
320 Вправе над Троею быстро парящий. Они лишь
узрели,
В радость пришли,
расцвело упованием каждого сердце.
С живостью старец взошел
в колесницу свою и немедля
Коней погнал от
преддверья и гулких навесов крылечных.
Мески пошли впереди под
повозкой четыреколесной
325 (Ими Идей управлял, благомысленный вестник);
а сзади
Борзые кони, которых
бичом Дарданид престарелый
Гнал через город; его
провожали все близкие сердцу,
Плача по нем неутешно, как
будто на смерть отходящем.
Скоро, из замка спустяся,
они очутилися в поле;
330 Все провожавшие их возвратились печальные
в Трою,
Дети и сродники. Сами ж
они не сокрылись от Зевса:
В поле увидел он их и
исполнился милости к старцу;
И к любезному сыну, к
Гермесу, так возгласил он:
"Сын мой, Гермес! Тебе
от богов наипаче приятно
335 В дружбу вступать с человеком; ты внемлешь,
кому пожелаешь.
Шествуй и Трои царя к
кораблям быстролетным ахеян
Так проводи, да никто не
узрит и никто не узнает
Старца в ахейских
дружинах, доколе к Пелиду не придет".
Так произнес, - и ему
повинуется Гермес посланник:
340 Под ноги вяжет прекрасную обувь, плесницы
златые,
Вечные; бога они и над
влажною носят водою,
И над землей
беспредельною, быстро, с дыханием ветра;
Жезл берет он, которым у
смертных, по воле всесильной,
Сном смыкает он очи или
отверзает у спящих;
345 Жезл сей прияв, устремляется аргоубийца
могучий.
Скоро он к граду троян и к
зыбям Геллеспонта принесся;
Полем пошел, благородному
юноше видом подобный,
Первой брадой опушенному,
коего младость прелестна.
Путники вскоре, проехав
великую Ила могилу,
350 Коней и месков своих удержали, чтобы
напоить их
В светлой реке; тогда уже
сумрак спускался на землю.
Тут, оглянувшися, Гермеса
вестник Идей прозорливый
Близко увидел, и так
возгласил к Дарданиду владыке:
"Взглянь, Дарданид!
осторожного разума требует дело:
355 Мужа я вижу; и мнится мне, нас он убить
умышляет!
Должно бежать; на конях мы
ускачем; или, подошедши,
Ноги ему мы обнимем и
будем молить о пощаде!"
Рек он, - и старцево сердце
смутилося; он ужаснулся;
Дыбом власы у него
поднялися на сгорбленном теле;
360 Он цепенея стоял. Эриуний приближился к
старцу,
Ласково за руку взял и
вещал, вопрошая Приама:
"Близко ль, далеко ль,
отец, направляешь ты коней и месков,
В час усладительной ночи,
как смертные все почивают?
Иль не страшишься
убийствами дышащих, гордых данаев,
365 Кои так близко стоят, неприязненны вам и
свирепы?
Если тебя кто увидит под
быстрыми мраками ночи,
Столько сокровищ
везущего, что твое мужество будет?
Сам ты не молод, и старец
такой же тебя провожает.
Как защитишься от
первого, кго лишь обидеть захочет?
370 Я ж не тебя оскорблю, но готов от тебя и
другого
Сам отразить; моему ты
родителю, старец, подобен!"
Гермесу бодро
ответствовал старец Приам боговидный:
"Все справедливо,
любезнейший сын мой, что ты говоришь мне;
Но еще и меня хранит
покровительной дланью
375 Бог, который дает мне такого сопутника
встретить,
Счастья примету, тебя,
красотою и образом дивный,
Редким умом одаренный;
блаженных родителей сын ты!"
Вновь Дарданиду вещал
благодетельный Гермес посланник:
"Истинно всё и разумно
ты, старец почтенный, вещаешь.
380 Но скажи мне еще, и сущую правду поведай:
Ты высылаешь куда-либо
столько богатств драгоценных
К чуждым народам, дабы
хоть они у тебя уцелели?
Верно, объятые страхом,
уже покидаете все вы Трою святую?
Таков знаменитый
защитник погибнул,
385 Сын твой! В сражениях был он не ниже героев
ахейских!"
Гермесу быстро
воскликнул старец Приам боговидный:
"Кто ты таков, от кого
происходишь ты, юноша добрый,
Так мне прекрасно
напомнивший смерть злополучного сына?"
Старцу ответствовал
вновь благодетельный Гермес посланник:
390 "Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе
дивном.
Часто, часто я сам на боях,
прославляющих мужа,
Гектора видел, и даже в
тот день, как, к судам отразивши,
Он побеждал аргивян,
истребляя крушительной медью.
Стоя вдали, удивлялись мы
Гектору; с вами сражаться.
395 Нам Ахиллес запрещал, на царя Агамемнона
гневный.
Я Ахиллесов служитель, в
одном корабле с ним приплывший;
Родом и я мирмидонец;
родитель мой храбрый Поликтор;
Муж и богатый и старец,
как ты, совершенно маститый.
Шесть у Поликтора в доме
сынов, а седьмой пред тобою;
400 Жребий меж братьев упал на меня, чтоб идти с
Ахиллесом.
Ныне осматривать поле
пришел от судов я: заутра
Боем на город пойдут
быстроокие мужи ахейцы.
Все негодуют они на
долгую праздность; не могут
Бранного пыла мужей
обуздать воеводы ахеян".
405 Гермесу паки ответствовал старец Приам
боговидный:
"Ежели подлинно ты
Ахиллеса Пелида служитель,
Друг, не сокрой от меня,
умоляю, поведай мне правду:
Сын мой еще ль при судах
иль уже Ахиллес быстроногий
Тело его рассеченное псам
разметал мирмидонским?"
410 Старцу ответствовал вновь благодетельный
Гермес посланник:
"Старец, ни псы не
терзали, ни птицы его не касались;
Он и поныне лежат у судов
Ахиллеса, под кущей,
Всё, как и был, невредимый:
двенадцатый день, как лежит он
Мертвый, - но тело не
тлеет, к нему не касаются червя,
415 Быстрые черви, которые падших в бою
пожирают.
Правда, его ежедневно, с
восходом Денницы священной,
Он беспощадно волочит
вкруг гроба любезного друга;
Но мертвец невредим;
изумишься ты сам, как увидишь:
Свеж он лежит, как росою
умытый; нет следа от крови,
420 Члена не видно нечистого; язвы кругом
затворились,
Сколько их ни было: много
суровая медь нанесла их.
Так милосердуют боги о
сыне твоем знаменитом,
Даже и мертвом: любезен он
сердцу богов олимпийских".
Рек он, - и старец,
исполняся радости, быстро воскликнул:
425 "Благо, мой сын, приносить небожителям
должные дани!
Гектор, - о если бы жил он! -
всегда в благоденственном доме
Помнил бессмертных богов,
на великом Олимпе живущих;
Боги за то и по смертной
кончине его помянули.
Но преклонися, прими от
меня ты прекрасный сей кубок
430 И, охраняя меня, проводи, под покровом
бессмертных,
В стан мирмидонский, пока
не приду к Ахиллесовой куще".
Вновь Дарданиду
ответствовал Гермес, посланник Зевеса:
"Младость мою
соблазняешь ты, старел, но я не склонюся
Дара, какой предлагаешь
мне, тайно принять от Пелида.
435 Я уважаю Пелида и сердцем страшусь от героя
Дар похищать, чтобы после
меня беда не постигла;
Но с тобою сопутствовать
рад я землею и морем;
Рад я тебя проводить и до
славного Аргоса града;
И с таким путеводцем к
тебе не приближится смертный".
440 Рек, и на царских коней в колесницу вскочил
Эриуний;
Быстро и бич и бразды
захватил в могучие руки;
Коням и мескам вдохнул
необычную рьяность и силу,
И когда принеслися ко рву
и стене корабельной,
Где незадолго над вечерей
стражи ахеян трудились,-
445 Всех их в сон погрузил благодетельный
аргоубийца;
Башни запор отодвинул,
врата растворил и Приама
Ввез внутрь стены и за ним
с дорогими дарами повозку.
Но лишь предстали они к
Ахиллесовой куще великой
(Кущу царю своему
мирмидонцы построили в стане
450 Крепко из бревен еловых и сверху искусно
покрыли
Мшистым, густым камышом,
по влажному лугу набравши;
Около кущи устроили двор
властелину широкий,
Весь оградя частоколом;
ворота его запирались
Толстым засовом еловым;
трое ахеян вдвигали,
455 Трое с трудом отымали огромный замок сей
воротный
Сильных мужей; но Пелид и
один отымал его быстро) -
Те благодетельный Гермес
отверз перед старцем ворота,
Ввез дары знаменитые
славному сыну Пелея,
Спрянул на дол с
колесницы и так провещал к Дарданиду:
460 "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с
Олимпа нисшедший,
Гермес: отец мой меня тебе
ниспослал путеводцем.
Я совершил и к Олимпу
обратно иду; всенародно
Я не явлюсь Ахиллеса очам:
не достойно бы было
Богу бессмертному видимо
чествовать смертного мужа.
465 Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена;
Именем старца родителя,
матери многопочтенной,
Именем сына моли, чтобы
тронуть высокую душу".
Так возгласивши, к Олимпу
великому быстро вознесся
Гермес. Приам, с колесницы
стремительно прянув на землю,
470 Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя
Коней и месков; а сам
устремляется прямо в обитель,
Где Ахиллес находился
божественный. Там Пелейона
Старец увидел; друзья в
отдаленье сидели; но двое,
Отрасль Арея Алким и
смиритель коней Автомедон,
475 Близко стоя, служили; недавно он вечерю
кончил,
Пищи вкусив и питья, и
пред ним еще стол оставался.
Старец, никем не
примеченный, входит в покой и, Пелиду
В ноги упав, обымает
колена и руки целует, -
Страшные руки, детей у
него погубившие многих!
480 Так, если муж, преступлением тяжким
покрытый в отчизне,
Мужа убивший, бежит и к
другому народу приходит,
К сильному в дом,- с
изумлением все на пришельца взирают,-
Так изумился Пелид,
боговидного старца увидев;
Так изумилися все, и один
на другого смотрели.
485 Старец же речи такие вещал, умоляя героя:
"Вспомни отца своего,
Ахиллес, бессмертным подобный,
Старца, такого ж, как я, на
пороге старости скорбной!
Может быть, в самый сей
миг и его, окруживши, соседи
Ратью теснят, и некому
старца от горя избавить.
490 Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и
слыша,
Сердце тобой веселит и
вседневно льстится надеждой
Милого сына узреть,
возвратившегось в дом из-под Трои.
Я же, несчастнейший
смертный, сынов возрастил браноносных
В Трое святой, и из них ни
единого мне не осталось!
495 Я пятьдесят их имел при нашествии рати
ахейской:
Их девятнадцать братьев
от матери было единой;
Прочих родили другие
любезные жены в чертогах;
Многим Арей истребитель
сломил им несчастным колена.
Сын оставался один,
защищал он и град наш, и граждан;
500 Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось
храбро,
Гектора! Я для него
прихожу к кораблям мирмидонским;
Выкупить тело его приношу
драгоценный я выкуп.
Храбрый! почти ты богов!
над моим злополучием сжалься,
Вспомнив Пелея отца:
несравненно я жалче Пелея!
505 Я испытую, чего на земле не испытывал
смертный:
Мужа, убийцы детей моих,
руки к устам прижимаю!"
Так говоря, возбудил об
отце в нем плачевные думы;
За руку старца он взяв, от
себя отклонил его тихо.
Оба они вспоминая: Приам -
знаменитого сына,
510 Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе
простертый;
Царь Ахиллес, то отца
вспоминая, то друга Патрокла,
Плакал, и горестный стон
их кругом раздавался по дому.
Но когда насладился Пелид
благородный слезами
И желание плакать от
сердца его отступило,-
515 Быстро восстал он и за руку старца
простертого поднял,
Тронут глубоко и белой
главой, и брадой его белой;
Начал к нему говорить,
устремляя крылатые речи:
"Ах, злополучный! много
ты горестей сердцем изведал!
Как ты решился, один, при
судах мирмидонских явиться.
520 Мужу пред очи, который сынов у тебя
знаменитых
Многих повергнул? В груди
твоей, старец, железное сердце!
Но успокойся, воссядь,
Дарданион; и как мы ни грустны,
Скроем в сердца и
заставим безмолвствовать горести наши.
Сердца крушительный плач
ни к чему человеку не служит:
525 Боги судили всесильные нам, человекам
несчастным,
Жить на земле в
огорчениях: боги одни беспечальны.
Две глубокие урны лежат
перед прагом Зевеса,
Полны даров: счастливых
одна и несчастных другая.
Смертный, которому их
посылает, смесивши, Кронион,
530 В жизни своей переменно и горесть находит и
радость;
Тот же, кому он несчастных
пошлет,- поношению предан;
Нужда, грызущая сердце,
везде пег земле его гонит;
Бродит несчастный,
отринут бессмертными, смертными презрен.
Так и Пелея - дарами
осыпали светлыми боги
535 С юности нежной; украшенный выше сынов
земнородных
Счастьем, богатством,
владыка могучий мужей мирмидонских,
Смертный, супругой богиню
приял от руки он бессмертных.
Бог и ему ниспослал
злополучие: он не имеет
В доме своем поколения,
сына, наследника царства.
540 Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне
Старца его не покою; а
здесь, от отчизны далеко,
Здесь я в Троаде сижу и
тебя и твоих огорчаю.
Сам ты, о старец, мы
слышали, здесь благоденствовал прежде.
Сколько народов вмещали
обитель Макарова, Лесбос,
545 Фригия, край плодоносный, а здесь -
Геллеспонт бесконечный:
Ты среди всех, говорят, и
богатством блистал и сынами.
Но, как беду на тебя
ниспослали небесные боги,
Около Трои твоей
неумолкная брань и убийство.
Будь терпелив и печалью
себя не круши беспрерывной:
550 Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся;
плачем
Мертвого ты не подымешь,
но горе свое лишь умножишь!"
Сыну Пелея ответствовал
старец Приам боговидный:
"Нет, не сяду я, Зевсов
любимец, доколе мой Гектор
В куще лежит, погребенью
не преданный! Дай же скорее,
555 Дай сим очам его видеть! а сам ты прими
искупленье:
Мы принесли драгоценное.
О, насладись им и счастлив
В край возвратися
родимый, когда ты еще позволяешь
Старцу мне бедному жить и
солнца сияние видеть!"
Грозно взглянув на него,
говорил Ахиллес быстроногий!
560 "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я,
что должно
Сына тебе возвратить: от
Зевса мне весть приносила
Матерь моя среброногая,
нимфа морская Фетида.
Чувствую, что и тебя (от
меня ты, Приам, не сокроешь)
Сильная бога рука провела
к кораблям мирмидонским;
565 Нет, не осмелился б смертный, и младостью
пылкой цветущий,
В стан наш вступить: ни от
стражей недремлющих он бы не скрылся,
Ни засовов легко б на
воротах моих не отдвинул.
Смолкни ж, и более мне не
волнуй ты болящего сердца;
Или страшись, да тебя,
невзирая, что ты и молитель,
570 В куще моей я не брошу и Зевсов завет не
нарушу".
Так говорил; устрашился
Приам и, покорный, умолкнул.
Сын же Пелеев, как лев, из
обители бросился к двери:
Но не один, за царем
устремилися два из клевретов,
Сильный Алким и герой
Автомедон, которых меж другов
575 Более всех Пелейон почитал, по Патрокле
умершем.
Быстро они от ярма
отрешили и коней и месков;
В кущу ввели и глашатая
старцева; там посадивши
Мужа на стуле, поспешно с
красивого царского воза
Собрали весь многоценный
за голову Гектора выкуп;
580 Две лишь оставили ризы и тонкий хитон
хитротканый,
С мыслью, чтоб тело
покрытое в дом отпустить от Пелида.
Он же, вызвав рабынь,
повелел и омыть, и мастями
Тело намазать, но тайно,
чтоб сына Приам не увидел:
Он опасался, чтоб гневом
не вспыхнул отец огорченный,
585 Сына узрев, и чтоб сам он тогда не
подвигнулся духом
Старца убить и нарушить
священные Зевса заветы.
Тело рабыни омыли,
умаслили мастью душистой,
В новый одели хитон и
покрыли прекрасною ризой;
Сам Ахиллес и поднял, и на
одр положил Приамида,-
590 Но друзья совокупно на блещущий воз
положили.
Он же тогда возопил,
именуя любезного друга:
"Храбрый Патрокл! не
ропщи на меня ты, ежели слышишь
В мрачном Аиде, что я
знаменитого Гектора тело
Выдал отцу: не
презренными он заплатил мне дарами;
595 В жертву тебе и от них принесу я достойную
долю".
Так произнес - и под сень
возвратился Пелид благородный;
Сел на изящно украшенных
креслах, оставленных прежде,
Против Приама стоявших, и
слово к нему обратил он:
"Сын твой тебе
возвращен, как желал ты, божественный старец;
600 Убран лежит на одре. С восходом Зари
возвращаясь,
Сам ты увидишь его; но
теперь мы о пище воспомним.
Пищи забыть не могла и
несчастная матерь Ниоба,
Матерь, которая разом
двенадцать детей потеряла,
Милых шесть дочерей и
шесть сыновей расцветавших.
605 Юношей Феб поразил из блестящего лука
стрелами,
Мстящий Ниобе, а дев -
Артемида, гордая луком.
Мать их дерзала равняться
с румяноланитою Летой:
Лета двоих, говорила, а я
многочисленных матерь!
Двое сии у гордившейся
матери всех погубили.
610 Девять дней валялися трупы; и не было мужа
Гробу предать их: в камень
людей превратил громовержец.
Мертвых в десятый день
погребли милосердые боги.
Плачем по них истомяся, и
мать вспомянула о пище.
Ныне та мать на скалах, на
пустынных горах Сипилийских,
615 Где, повествуют, богини покоиться любят в
пещерах,
Нимфы, которые часто у вод
Ахелоевых пляшут,-
Там, от богов
превращенная в камень, страдает Ниоба.
Так, божественный старец,
и мы помыслим о пище.
Время тебе остается
оплакать любезного сына,
620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он
будет".
Рек - и, стремительно
встав, Ахиллес белорунную, овцу
Сам закалает; друзья,
обнажив и опрятав, как должно,
В мелкие части искусно
дробят, прободают рожнами,
Ловко пекут на огне и
готовые части снимают.
625 Хлеб между тем принесши, поставил на стол
Автомедон
В пышных корзинах; но
брашно делил Ахиллес благородный.
Оба к предложенным яствам
питательным руки простерли.
И когда питием и пищей
насытили сердце,
Долго Приам Дарданид
удивлялся царю Ахиллесу,
630 Виду его и величеству: бога, казалось, он
видит.
Царь Ахиллес удивлялся
равно Дарданиду Приаму,
Смотря на образ почтенный
и слушая старцевы речи.
Оба они наслаждались,
один на другого взирая;
Но наконец возгласил к
Ахиллесу божественный старец:
635 "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец!
позволь мне
Сном животворным хоть
несколько в доме твоем насладиться.
Ибо еще ни на миг у меня не
смыкалися очи
С дня, как несчастный мой
сын под твоими руками погибнул;
С оного дня лишь стенал и
несчетные скорби терпел я,
640 Часто в оградах дворовых по сметищам
смрадным валяясь.
Ныне лишь яствы вкусил и
вина пурпурового ныне
Принял в гортань; но до
этой поры ничего не вкушал я".
Так говорил; Ахиллес
приказал и друзьям и рабыням
Стлать на крыльце две
постели и снизу хорошие полсти
645 Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать
дорогие
И шерстяные плащи
положить, чтобы старцам одеться.
Вышли рабыни из дому с
пылающим светочем в дланях;
Скоро они, поспешившие,
два уготовали ложа.
И Приаму шутя говорил
Ахиллес благородный:
650 "Спи у меня на дворе, пришелец любезный,
да в дом мой
Вдруг не придет
кто-нибудь из данаев, которые часто
Вместе совет совещать в
мою собираются кущу.
Если тебя здесь кто-либо в
пору ночную увидит,
Верно, царя известит,
предводителя воинств Атрида;
655 И тогда замедление в выкупе мертвого
встретишь.
Слово еще, Дарданид;
объяснися, скажи откровенно:
Сколько желаешь ты дней
погребать знаменитого сына?
Столько я дней удержуся
от битв, удержу и дружины".
Сыну Пелея ответствовал
старец Приам боговидный:
660 "Ежели мне ты позволишь почтить
погребением сына -
Сим для меня, Ахиллес,
величайшую милость окажешь.
Мы, как ты знаешь, в стенах
заключенные; лес издалека
Должно с гор добывать; а
трояне повергнуты в ужас.
Девять бы дней мне
желалось оплакивать Гектора в доме;
665 Гробу в десятый предать и пир похоронный
устроить;
В первый-на-десять
мертвому в память насыпать могилу;
Но в двенадцатый день
ополчимся, когда неизбежно".
Старцу ответствовал
вновь быстроногий Пелид благородный:
"Будет и то свершено,
как желаешь ты, старец почтенный.
670 Брань прекращаю на столько я времени,
сколько ты просишь".
Так произнес Ахиллес - и
Приамову правую руку
Ласково сжал, чтобы
сердце его совершенно спокоить.
Так отпустил; и они на
переднем крыльце опочили,
Вестник и царь, обращая в
уме своем мудрые думы.
675 Но Ахиллес почивал в глубине
крепкостворчатой кущи,
И при нем Брисеида,
румяноланитая дева.
Все, и бессмертные боги, и
коннодоспешные мужи,
Спали целую ночь,
усмиренные сном благодатным.
Гермеса токмо заботного
сон не осиливал сладкий,
680 Думы в уме обращавшего, как Дарданида
Приама
Вывесть из стана,
привратным незримого стражам священным.
Став над главою
Приамовой, так возгласил Эриуний:
"Ты не радишь об
опасности, старец, и так беззаботно
Спишь у враждебных мужей,
пощаженный Пелеевым сыном!
685 Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого
сына;
Но за живого тебя
троекратной ценою заплатят
Дети твои, у тебя
остающиесь, если узнает
Царь Атрейон о тебе и
ахейцы другие узнают".
Так провещал; ужаснулся
Приам и глашатая поднял.
690 Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков
яремных;
Сам через стан их быстро
прогнал, и никто не увидел.
Но лишь достигнули
путники брода реки светловодной,
Ксанфа пучинного, богом
рожденного, Зевсом бессмертным,
Там благодетельный
Гермес обратно вознесся к Олимпу.
695 В ризе златистой Заря простиралась над всею
землею.
Древний Приам, и стенящий
и плачущий, гнал к Илиону
Коней, а мески везли
мертвеца. И никто в Илионе
Их не узнал от мужей и от
жен благородных троянских
Прежде Кассандры
прекрасной, златой Афродите подобной.
700 Рано на замок восшед, издали в колеснице
узнала
Образ отца своего и
глашатая громкого Трои;
Тело узрела на месках, на
смертном простертое ложе;
Подняла горестный плач и
вопила по целому граду:
"Шествуйте, жены и мужи!
Смотрите на Гектора ныне,
705 Вы, что живого, из битв приходившего, прежде
встречали
С радостью: радостью
светлой и граду он был и народу!"
Так вопияла; и вдруг ни
жены не осталось, ни мужа
В Трое великой; грусть
несказанная всех поразила,-
Все пред вратами
столпилися в встречу везомого тела.
710 Всех впереди молодая супруга и нежная
матерь
Плакали, рвали власы и, на
труп исступленно бросаясь,
С воплем главу обнимали;
столпившиесь плакали стоя.
Верно, и целый бы день до
заката блестящего солнца,
Плача над Гектором
храбрым, рыдали толпы за вратами,
715 Если бы старец Приам не воззвал с колесницы
к народу:
"Дайте дорогу, друзья,
чтобы мески проехали; после
Плачем вы все
насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"
Так говорил; расступилась
толпа и открыла дорогу.
К славному дому привезши,
на пышно устроенном ложе
720 Тело они положили; певцов, начинателей
плача,
Подле него поместили,
которые голосом мрачным
Песни плачевные пели; а
жены им вторили стоном.
Первая подняла плач
Андромаха, младая супруга,
Гектора мужеубийцы
руками главу обнимая:
725 "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий,
рано вдовою
В доме меня покидаешь! А
сын, бессловесный младенец,
Сын, которому жизнь,
злополучные, мы даровали!
Он не достигнет юности!
Прежде во прах с оснований
Троя рассыплется: пал ты,
хранитель ее неусыпный,
730 Ты, боронитель и града, защитник и жен и
младенцев!
Скоро в неволю они на
судах повлекутся глубоких;
С ними и я неизбежно; и ты,
мое бедное чадо,
Вместе со мною; и там,
изнуряясь в работах позорных,
Будешь служить
властелину суровому; или данаец
735 За руку схватит тебя и с башни ударит о
землю,
Мстящий за трату
плачевную брата, отца или сына,
Гектором в битвах
сраженного; много могучих данаев,
Много под Гектора дланью
глодало кровавую землю.
Грозен великий отец твой
бывал на погибельных сечах;
740 Плачут о нем до последнего все обитатели
Трои.
Плач, несказанную горесть
нанес ты родителям бедным,
Гектор! Но мне ты оставил
стократ жесточайшие скорби!
С смертного ложа, увы! не
простер ты руки мне любезной;
Слова не молвил
заветного, слова, которое б вечно
745 Я поминала и ночи и дни, обливаясь
слезами!"
Так говорила, рыдая; и с
нею стенали троянки.
Тут между ними Гекуба
рыдательный плач подымает:
"Гектор, из верх мне
детей наиболее сердцу любезный!
Был у меня и живой ты
богам всемогущим любезен;
750 Боги с небес о тебе и по смертной кончине
пекутся!
Прочих сынов у меня
Ахиллес, быстроногий ристатель,
Коих живых полонил, за
моря пустынные продал,
В Имброс, в далекий Самос
и в туманный, беспристанный Лемнос;
Но, тебя одолев и оружием
душу исторгнув,
755 Как он ни долго влачил вкруг могилы
Патрокла любимца,
Коего ты одолел,- но его,
мертвеца, он не поднял!
Ты ж у меня, как росою
омытый, покоишься в доме,
Свежий, подобно как
смертный, которого Феб сребролукий
Легкой стрелою своей,
налетевший незапно, сражает".
760 Так вопияла Гекуба, и плач возбудила
всеобщий.
Третья Елена Аргивская
горестный плач подымает:
"Гектор! деверь
почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу!
Ибо уже мне супруг
Александр знаменитый, привезший
В Трою меня, недостойную!
Что не погибла я прежде!
765 Ныне двадцатый год круговратных времен
протекает
С оной поры, как пришла в
Илион я, отечество бросив;
Но от тебя не слыхала я
злого, обидного слова.
Даже, когда и другой кто
меня укорял из домашних,
Деверь ли гордый,
своячина, или золовка младая,
770 Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне
приветен),
Ты вразумлял их советом и
каждого делал добрее
Кроткой твоею душой и
твоим убеждением кротким.
Вот почему о тебе и себе я,
несчастнейшей, плачу!
Нет для меня, ни единого
нет в Илионе обширном
775 Друга или утешителя: всем я равно
ненавистна!"
Так вопияла она, - и стенал
весь народ неисчетный.
Старец Приам наконец
обращает слово к народу:
"Ныне, трояне, свозите
вы лес в Илион; не страшитесь
Войска ахейского тайных
засад: Ахиллес знаменитый
780 Сам обещал, отпуская меня от судов
мирмидонских,
Нас не тревожить, доколе
двенадцатый день не свершится".
Так говорил, - и они
лошаков и волов подъяремных
Скоро в возы запрягли и
пред градом немедля собрались.
Девять дней они в Трою
множество леса возили;
785 В день же десятый, лишь, свет разливая,
Денница возникла,
Вынесли храброго Гектора
с горестным плачем трояне;
Сверху костра мертвеца
положили и бросили пламень.
Рано, едва розоперстая
вестница утра явилась,
К срубу великого Гектора
начал народ собираться.
790 И лишь собралися все (неисчетное множество
было),
Сруб угасили, багряным
вином оросивши пространство
Всё, где огонь разливался
пылающий; после на пепле
Белые кости героя собрали
и братья и други,
Горько рыдая, обильные
слезы струя по ланитам.
795 Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой
положили,
Тонким обвивши покровом,
блистающим пурпуром свежим.
Так опустили в могилу
глубокую и, заложивши,
Сверху огромными частыми
камнями плотно устлали;
После курган насыпали; а
около стражи сидели,
800 Смотря, дабы не ударила рать меднолатных
данаев.
Скоро насыпав могилу, они
разошлись; напоследок
Все собралися вновь и
блистательный пир пировали
В доме великом Приама,
любезного Зевсу владыки.
Так погребали они
конеборного Гектора тело.